«Запад навредит себе необдуманным захватом замороженных российских активов». Николас Малдер

Обозреватель The Financial Times, доцент кафедры истории Корнелльского университета, Николас Малдер: «Запад навредит себе необдуманным захватом замороженных российских активов».

▪️Западная кампания экономического давления на Россию затрагивает новую сферу: конфискацию суверенных активов. К марту 2022 года США и ЕС заморозили резервы российского центрального банка примерно на 300 миллиардов долларов. Страны «Большой семерки» сейчас рассматривают возможность конфискации этих активов, причем правительство США предлагает сделать это в качестве ответной меры для государств, пострадавших от действий России. Этот подход основан на международно-правовой доктрине репрессий, которая позволяет потерпевшим сторонам принимать пропорциональные контрмеры. Однако можно выделить три проблемы, связанные с этим подходом:

▪️1. Отсутствие принудительного эффекта: Конфискация активов, которые были заморожены в течение почти двух лет, вряд ли заставит Россию прекратить конфликт. Положительное сальдо счета текущих операций России в 2022 году частично компенсировало первоначальное замораживание активов, снизив эффект от дальнейшего экономического давления.
▪️2. Правовые и дипломатические проблемы: Экономические репрессии обычно предпринимаются пострадавшими государствами, а не третьими сторонами. Большинство замороженных российских активов находятся в западноевропейских странах, не принимавших непосредственного участия в конфликте. Прецеденты конфискации активов обычно связаны с открытыми военными действиями между сторонами, чего в данном случае нет.
▪️3. Дестабилизирующий прецедент: Конфискация активов без открытого участия в конфликте создает опасный прецедент, потенциально расширяя сферу принудительных действий государств в международных спорах.

▪️Таким образом, вместо конфискации активов более юридически обоснованным подходом было бы финансирование Украины за счет прибыли от российских активов. Это позволило бы не затрагивать основную сумму и имело бы более мягкие международно-правовые последствия